Польза: для психолога Й. Григутис домашние животные не только приносят радость, но и помогают в работе с детьми. Фото  А. Паулавичюса, Г. Каваляускайте, из личного архива Й. Григутис

Детский психолог Йоана Григутис также является канистерапевтом, у которой есть три терапевтические собаки. Ее кредо: «Творческая канистерапия – успешная канистерапия». Проводя как индивидуальные, так и групповые занятия, она доказала, что канистерапия помогает найти ключ к миру ребенка.

Йоану и ее питомцев хорошо знают дети и сотрудники Вильнюсской специальной школы-многофункционального центра «Вильтес», молодежь государственного учреждения «Vilniaus SOS vaikų kaimas», Вильнюсского специального детского сада-яслей «Чяушкутис», Литовского центра образования для слепых и слабовидящих, Литовской ассоциации аутизма «Lietaus vaikai» и других сообществ.

Й. Григутис подготовила трех терапевтических собак: лабрадоров-ретриверов Киу и Моку и кавалер-кинг-чарльз-спаниеля Лу. Меньше всего сейчас работает Киа, так как ей почти одиннадцать лет. Лу – девять. Молодой лабрадор – трехлетняя Мока – работает с Йоаной уже полтора года.

Общее: собаки Йоаны разные, но их объединяет желание общаться с людьми. Фото из личного архива Й. Григутис

– Как вы считаете, эффективна ли канистерапия?

– 300 процентов – на каждую собаку по 100 проц. Я не из тех людей, которые, не имея веры, берутся за что-то, готовят одну собаку за другой (сейчас думаю о четвертой, потому что мне нужно дать своей старой команде заслуженный отдых понемногу). Я искренне верю в то, что делаю. Я работала на разных работах. Был период, когда я работала в компании, и на первый взгляд все у меня было хорошо, но на самом деле было трудно, потому что я не верила в то, что делаю. Теперь я действительно в это верю, я действительно вижу пользу, и мне это очень нравится. Я вижу, что это подходит и другим.

– А собакам это нравится?

– Да. Конечно, они устают. И я устаю. Мы все устаем, но нам нравится то, что мы делаем. Обычно я беру с собой на работу только одну собаку, поэтому, уходя, я вижу разочарование остальных. Мне тоже больно, потому что я вижу, как они все ждут: кто сегодня, кто сегодня? А-а, она. Хорошо, я подожду...

Фото из личного архива Й. Григутис

– Сколько времени занимает обучение терапевтической собаки?

– В каждом случае по-разному. Киу готовила, наверное, полгода, но это была очень интенсивная работа, поскольку у меня не было других обязательств, поэтому я сосредоточилась на подготовке. С Лу нам потребовалось больше времени, потому что он попал ко мне в возрасте трех лет, уже будучи взрослым самцом и немного травмированным. Но постепенно он адаптировался, и я думаю, что сейчас он, возможно, даже забыл свое прошлое. Работа с Мокой требует времени, поскольку у меня есть основная работа, семейные обязательства, и все это замедляет процесс. Мало того, ей сделали операцию на задней лапе – я хочу, чтобы она полностью выздоровела. Мы с ней потихоньку готовимся.

Фото из личного архива Й. Григутис

– Все три ваши собаки имеют разные характеры и породы. Зависит ли от этого умение ладить с детьми? Я слышала, что собаку выбирают на основе диагноза – с учетом потребностей каждого ребенка.

– Скорее не на основе диагноза, а на том, какая собака будет эффективнее работать с тем или иным ребенком. И я стараюсь это учитывать. Я выбираю собаку, исходя из причины обращения ко мне и возраста ребенка. Если ребенок дошкольного возраста, я обычно путешествую с Лу, потому что он маленький и больше подходит для маленького ребенка. Но не всегда. У меня также есть дошкольники, работая с которыми, Лу, вероятно, не сможет справиться с интенсивностью занятий, поэтому мне нужен лабрадор покрупнее.

Фото из личного архива Й. Григутис

Раньше нас учили, что ребенок привыкает к одной конкретной собаке, и что собаку нельзя менять в процессе терапии. Я заметила, что дети часто проявляют любопытство при встрече с другими собаками. Кроме того, у сук бывает течка. Раньше в таких случаях я приходила на консультацию без собаки, но я видела, что ребенок, привыкший к собаке, расстраивался. Теперь я сменила тактику и на консультацию вожу Лу. Это оправдало себя, значит, собаку можно заменить.

Например, при работе с детьми с расстройствами аутистического спектра собаку даже необходимо менять, чтобы ребенок не зацикливался на том, что собака только одна, а если она другая, то это уже не собака. Дети-аутисты часто имеют очень стереотипное мышление. Я проводила групповое занятие в школе для детей с особыми потребностями, где все неделями ждали встречи с собачкой, а один мальчик, который больше всего хотел этой встречи, не принимал никакого участия. После встречи он спросил меня: а где собака? Оказывается, у него дома есть шотландский терьер, поэтому он ожидал увидеть именно такую собаку, а если она не такая, то это не собака.

Фото из личного архива Й. Григутис

– Собака любой породы может быть терапевтической?

– Возможно, я слишком категорична, но на самом деле это не так. Может быть, это и возможно, но усилия и риск, на мой взгляд, неадекватны. Жизнь собак слишком коротка, чтобы заставлять их менять свою природу. Если ей нужно бегать, охранять, приносить и пасти, то зачем нам их менять? Не знаю. В шутку говорю, что, возможно, кто-то мог бы сделать из меня балерину, но сколько для этого придется работать... То же самое касается и собак – возможно, всех можно научить, но я думаю, что не стоит ломать собачью природу только потому, что человек хочет использовать питомца для канистерапии.

– Если собака проявляет хоть немного агрессии, путь к канистерапии уже закрыт?

– Агрессия может быть разной. Где она ее проявила? При каких обстоятельствах? По отношению к кому? Если собака нетерпима к другим собакам, это не значит, что она будет нетерпима к людям. Здесь, в Ассоциации канистерапии, собак обследуют: если они плохо переносят присутствие другой собаки, в протоколах обследования указано, что им не следует участвовать с другими собаками во время групповых занятий – они должны находиться одни. Однако о возможности конкретной собаки работать в качестве терапевтической может сказать тренер.

Фото из личного архива Й. Григутис

– Расскажите, чем на занятиях психолога может быть полезна собака? Уже просто тем, что находится рядом с ребенком?

– Да, иногда просто присутствие собаки помогает ребенку легче прийти к психологу. Я работаю психологом уже много лет. Раньше считалось, что к психологу, психиатру или психотерапевту обращаются только те, у кого есть проблемы с головой. Сейчас многое изменилось, но посещение психолога все еще сопряжено с предрассудками, и некоторых детей легче убедить, если они знают, что там будет животное. Одна только новость о том, что будет собачка, может помочь запустить этот процесс, особенно если речь идет о молодых людях – детях школьного возраста и подростках.

Очень часто мы говорим об эмоциях, о том, как слушать других. Собака помогает развивать эмпатию. Например, ребенок что-то рассказывает и гладит собаку, а как только он перестает гладить, собака отходит. Тогда мы можем поговорить о других вещах: почему она отошла? Почувствовала ли она себя ненужной? Дал ли ты ей какие-то невербальные сигналы? Это помогает ребенку не только наблюдать за собакой, но и переносить увиденное в повседневную среду. Возможно, он будет чаще наблюдать за другими в повседневной жизни, обращая внимание на их поведение, а не только на слова. Мы ведь общаемся не только посредством языка.

– То есть можно сказать, что вы меняете жизнь и детей, и собак?

– Мы все меняем жизни друг друга.

– Можете ли вы вспомнить, что выдавали ваши питомцы?

– Наша предыдущая лабрадор любила наблюдать за мной и повторять то, что я делала, только наоборот. Например, я сажала луковицы тюльпанов, а она их выкапывала.

Фото из личного архива Й. Григутиса

Интересно, что у собак разная привязанность ко мне. Киа всегда и везде рядом со мной – она расслабляется только тогда, когда вся семья дома. Лу – моя тень вообще 200 проц. времени, он даже спит у меня на кресле в изголовье и не ложится спать, пока я не лягу спать. Мока прекрасно меня слушает, но когда мой средний сын, который сейчас живет отдельно, возвращается домой, она перестает меня слышать – тогда они вместе. Видимо Миколас проводил с ней много времени во время и после карантина, водил ее в лес на 3–4 часа, они просто исчезали в этом лесу. Поэтому, если Миколас возвращается домой, она знает, что надолго пойдет в лес, и она не отходит от него.

Фото из личного архива Й. Григутис

– Ваши собаки не пытаются вас присвоить, защищать от других людей, членов семьи?

– Точно нет. Мне кажется, наименее подходят для терапии собаки, которых можно охарактеризовать как собак одного хозяина. Кавалеры определенно не такие. Они могут лаять на всех, кто находится за оградой, но если кто-то заходит на территорию, то они друзья, потому что враг не может войти к нам. У них разные ожидания в отношении каждого члена нашей семьи. Если мужчина делает что-то на улице, они следуют за ним. Зимой они помогают расчищать снег или копать. Весной – другая работа. Если человек удобряет растения, они собирают удобрения. В результате сейчас мы можем использовать только органические удобрения, потому что если мы удобряем, то мы не сможем выпускать собак во двор в течение трех дней, потому что они все слижут, для кустов удобрений не остается.

авторизуйтесь

Label

{} [+]

имя*

электронная почта*

Label

{} [+]

имя*

электронная почта*

0 комментариев

Межтекстовые Отзывы

Посмотреть все комментарии